Более полутора тысяч подписчиков, сотни комментариев под постами. И это – безо всяких дакфейсов, высокопарных цитат и даже без единого хэштега! У 90-летней блогерши свой секрет популярности: позитивные фото, сделанные совместно с внучками, остроумные замечания и честные, трогательные рассказы о непростой биографии.

У меня не было четкой цели, когда я пришла в Инстаграм.

Всегда легко знакомилась и общалась. Вот и в соцсети нравится видеть много людей, делиться с ними. Мне пишут постоянно, интересуются моим мнением. Конечно, это приятно. Сначала очень плохо представляла, что такое Инстаграм. Но сейчас уже с удовольствием заглядываю в сеть каждый день. В интернет я выхожу сама со своего смартфона. Но посты выкладываем только вместе с внучкой. Она пишет в своем ноутбуке, дает прочитать, потом публикует.

К популярности я равнодушна.

Да, мне стали писать незнакомые люди, и это здорово. Были и негативные отклики, но прожив столько лет, я прекрасно понимаю, что без этого не бывает. Недавно приглашали к Малахову на передачу – я отказалась. Устаю от журналистов и долгих интервью. Звездой себя не ощущаю. Отношение к самой себе сформировалось у меня примерно полвека назад, и вряд ли уже что-то сможет его изменить.

Мое окружение становится все моложе и моложе.

Многие пишут мне, что ждут пенсию с тревогой и воспринимают это событие как начало конца. Что я могу сказать? Я вышла на пенсию 35 лет назад. Мой образ жизни почти не изменился. Изменились только люди вокруг. Раньше это были ровесники. Сейчас разница в возрасте 30-40 лет.

Не было шансов превратиться в старушку в линялом платке.

За модой я никогда специально не гналась. Но и быть небрежной, неопрятной себе не позволяла. У меня три внучки, и у всех отличный вкус. Они следят за моим стилем. Иногда я с ними спорю. Катя у нас экстравагантная девушка и одевается очень смело. Мне тоже предлагает порой что-то запредельное. Я отвечаю, что в моем возрасте уже не хочется кого-то удивлять. А вот джинсовая рубашка мне понравилась. Люблю шляпы и шелковые шарфы.

Не могу сказать, что когда-то чувствовала себя несчастной.

Я безнадежная оптимистка. Даже когда осталась сиротой и мне нечего было есть, я не испытывала отчаяния. Всегда было ощущение, что это временно и все наладится. Тогда я еще не пришла к Богу, но верю, что он всю жизнь вел меня, не давал расклеиться.

С правнуками могу разговаривать обо всем.

Разбирала библиотеку и нашла орфографический словарь 56 года выпуска. Решила подарить внуку. А он вертит его, как та мартышка очки, и не знает к какому месту приложить. Сейчас, говорит, все словари в интернете. У них тетрадей по русскому даже нет. Задание выполняют в компьютере и тут же отправляют учителю на почту. Не знаю, хорошо это или плохо, но дети умные, грамотные. Слава богу, им не нужно думать о том, как прокормиться. Они более уверенные, свободные что ли. Хотя это по-прежнему дети, и им нужно играть, дурачиться, делать глупости. Но на это у них совсем нет времени. Они почти не гуляют во дворах. Их все время чему-то учат.

Хожу с палками. Кажется, это называется скандинавская ходьба.

Мой муж умер в возрасте 36 лет. Было это в 1961 году. Замуж я больше не выходила: считала, что никто не сможет заменить детям родного отца. Специально знакомств не ищу, но всегда открыта для людей. Встретить меня можно в продуктовом магазине, в храме и на стадионе.

Жить на все 100.

Это значит не замыкаться, не быть угрюмым, злопамятным. Улыбаться и уметь делать счастливыми людей, которые находятся рядом.

Материал опубликован в журнале «На все 100».

фото: Гладских Татьяна