Крепкое телосложение, густая седая борода. Руководитель городской организации инвалидов войны в Афганистане «Побратим» Евгений Никитин открывает пыльные замки на двери подвала. В цокольном этаже дома на Ленинградской - отделение бывшей школы ДОССАФ, здесь Евгений Викторович планирует открыть автошколу. Сейчас Никитин собирает материальную базу, готовит документы. Работы много. В планах открытие музея участников локальных войн. Не только Афганистана и Чечни, но и Вьетнама, Анголы, Конго – советские войска побывали во многих конфликтах.
Сам Евгений Никитин – старший лейтенант танковых войск в отставке, ветеран войны в Афганистане.
В Союзе
Евгений Викторович вырос в Верхнеуральске. После школы пошел учиться в Челябинское высшее танковое командное училище. А после учебы, в 1978 году попал по распределению в Белоруссию. Белорусский округ был в то время образцовым, на самом крупном полигоне в СССР — Борисовском, постоянно проходили учения. Но, как и многим молодым офицерам Никитину хотелось по-настоящему проявить себя. Советские офицеры участвовали во многих конфликтах далеко за пределами страны.
«В 1979 году, перед Афганистаном, у нас 100% офицеров дивизии рапорта написали - хотели уехать оказывать помощь Вьетнаму. В то время как раз был вооруженный конфликт Китая и Вьетнама. Но из полка уехали двое. Там на танках воевать откровенно говоря негде — там джунгли. А когда сезон дождей там все заливает. Они нам потом даже рассказывали, что оружие сутки не почистишь, оно просто ржавчиной покрывается. Говорят, утром просыпаешься, сразу чистишь пистолет, в обед смотришь — уже покрывается пятнами — и снова чистишь. И климат там совсем другой — оба они во Вьетнаме малярией переболели».
В 1981 году старший лейтенант Никитин написал рапорт по собственному желанию и отправился в Афганистан. Но тот момент советские войска воевали там уже два года. Танковая дивизия, в которой служил Никитин, отправила в Афганистан часть личного состава в 80-м году. Молодой офицер приехал на смену однополчан.
«Каждый солдат видит войну из своего окопа. Но обсуждать ситуацию в целом — мы не знаем всей информации, не знаем всех замыслов. Мы истинного положения не знали. Была опасность, что США может оказаться в Афганистане раньше нас. Но в то время в Советском Союзе крупная армия стояла на западе, более-менее мы были прикрыты с востока. А вот южное направление, Средняя Азия — там практически не было мощных войск. Допустить к тому району американцев — это было бы просто смертельно. Ведь с этого направления весь индустриальный центр России — Урал — он был открыт для крылатых ракет»- рассуждает ветеран о причинах ввода войск.
На чужой земле
Направили офицера в Баграм. В городке Баграм находилось одно из крупнейших соединений ограниченного контингента — 108-я мотострелковая дивизия, на тот момент одно из крупнейших подразделений всего Союза. В составе 108-й дивизии были и авиация, и десантники, и мотострелки, и танкисты, и артиллеристы. Причина тому - рядом с Баграмом находилось Панджшерское ущелье. Еще до ввода советских войск его заняли и полностью контролировали моджахеды талантливого полевого командира Ахмад шах Масуда. Дорога сквозь ущелье вела в Пакистан, откуда моджахеды регулярно получали оружие и снаряжение. До мая 1982 года советские войска и не пытались его зачистить. Оборона шаха Масуда была организована настолько грамотно, что «духи» отбивали все атаки. Но в мае был собран сильный ударный кулак и ущелье полностью зачистили до границы с Пакистаном.
«Дивизия была реально воюющая. Стояла на выходе из Панджшера, где были самые боеспособные части душманов»- вспоминает «афганец».
Никитин прибыл по замене в 3 батальон 285-го танкового полка, бывший взводный ушел на другую должность. Никитин возглавил танковый взвод в седьмой роте — командовал тремя танками Т-62.
«62-ка - классный танк. Его огромный плюс — он очень простой. Не так сильно, как Т-72 он боялся кумулятивных снарядов. Был случай, когда один танк ударили из гранатомета. Кумулятивная струя прошла через моторный отсек и попала в гильзу снаряда. Люки были открыты, порох выгорел, огонь из люков столбом вырвался, но экипаж остался живым, боекомплект не детонировал. На этот танк потом отвал поставили как на бульдозере, приходилось и мне ездить на нем. Т-62 очень надежный танк, в горах идет вверх, уклон крутой, дым валит из выхлопной аж черный, а все равно идет вперед»- вспоминает Никитин.
Для советских войск в начале войны было многое новым. Незнакомый климат, неизвестный народ, новые тактики ведения войны, обкатывалась техника. Да и сама война — оказавшиеся там молодые офицеры были еще необстрелянными.
«Мы поддерживали десантников и мотострелков. В основном, конечно, десантников, так как у них в частях не предусмотрены танковые батальоны. Сопровождали колонны с техникой. Мы, танкисты, поддерживали огнем, как долговременная огневая точка. Десантники пошли в горы, мы подъедем насколько возможно, выберем место, и ждали целеуказания. Если что помогали, давили из всех трех стволов. Часто поддерживали и «зеленых» - местную афганскую полицию. Они задерживали подозрительных мужчин и отвозили в контрразведку.
Война там другая — партизанская. Воевали «духи» исподтишка. Днем они прятались, а ночью мы часто бились. Нападали и на группы войск с хорошим прикрытием. А после отступали. Но хотя если наши совались в районы, где банды были окрепшие — там были масштабные военные действия, и днем, и ночью. У «духов» конечно не было крупной артиллерии, не было авиации. Но они отлично знали местность, они были привыкшие к климату. Почти половина наших солдат, где я служил, переболели различными болезнями — дизентерия, малярия, самая распространенной была желтуха. Это был бич наших войск.Война — это грамота, которая пишется кровью. В школе двойку поставят — отец ремнем выпорет. А там расплачиваются жизнью. Машину можно починить, а человека уже не вернешь.
У них, «духов», хорошо работала разведка, они знали практически все наши передвижения. Бывает опоздаешь и попадешь в ночь, а темнеет там в горах очень быстро. И темнота такая — будто сажей все вымазали. И видим, на верхушках гор загораются костры. Один загорелся, на другой горе следующий — они так предупреждали, что идут шурави (советские солдаты — прим.ред.). Это в течение столетий выработанная система. И не обстреляешь его — в темноте ведь не видно сколько расстояние до цели. А в такую темноту и авиация не поможет.
Поэтому о наших планах зачастую было известно. Выходим прочесывать кишлак. Если кишлак пустой — значит уже ждут нас, значит будет война. Если народ ходит по улицам — значит все спокойно, можно расслабиться, отдыхать».
Местные
Советские солдаты увидели в Афганистане абсолютно незнакомое общество. В некоторых провинциях и дальних кишлаках время остановилось в средневековье. Издавна в Афганистане не было централизованной власти, поэтому и покорить его никто не мог. Армии чужаков приходили и уходили, а некоторые племена даже и не знали об этом. Было множество племен, в каждом из которых были и своя армия, и свой суд, где жители жили по законам шариата. И нередко эти племена воевали друг с другом. «Люди они очень работящие, трудолюбивые. Но Афганистан по воспитанию была самой исламской страной мира»- рассказывает Никитин.
В Баграмской равнине, где служил танкист, очень мало деревьев, почва твердая. Поэтому местные жители строят из глины свои дома и обносят их заборами — дувалами. Если хозяин бедняк — то дом с дувалом совсем маленькие.
«В горах, там уровень средневековья. Я помню, мы с боя пришли. Десантники дальше ушли, а мы остановились у кишлака, ну и пошли посмотреть, как люди живут. Маленькая комнатка, два на два метра, сложенная из голого камня. Жители, видно, нас испугались убежали раньше. Зашли, на полу стоит колыбелька для ребенка. А справа что-то типа кровати, плетеной из лозы, а под ней коза. Печки нет, в центре лишь очаг для костра, где есть готовят. И на стене небольшой кусочек мяса висел. Вот и все убранство».
Зажиточные же афганцы строили большие дома — целые крепости в несколько комнат обнесенные стеной - дувалом высотой в четыре метра. Стены крепостей толщиной до метра не мог пробить даже танковый снаряд. На равнине в таких домах жили богатые люди. При прочесывании, советские солдаты всегда их просматривали: многие местные жители помогали «духам». В подвалах были огромные склады риса, масла, орехов – но не для хозяина, а для моджахедов. Были в таких домах и японские магнитофоны и телевизоры –вещи, которые не найти в Союзе. В афганских дуканах (торговых лавках) все это свободно продавалось.
А возле кишлаков крестьяне разбивали сады — посадки фруктовых деревьев и виноград. «Виноград они водой заливают, и не дай бог туда на технике сунуться, танк провалится по башню, потом не достанешь».
Пробыл в Афганистане старший лейтенант Никитин чуть больше полугода.
Ранение
В тот день вертолетчики доложили, что с Панджшерского ущелья в сторону Баграма идет караван бойцов шаха Масуда. В Баграме по тревоге подняли роту мотострелков и отправили на перехват. Для усиления к ним добавили три танка под командованием Никитина. Старший лейтенант с подразделением пехоты выдвинулся на перехват каравана, но тот дошел до кишлака раньше.
«Духи» скрылись за стенами дувалов. «Мы подошли к кишлаку, смотрим — улицы пусты. Ну мы сразу поняли — сейчас что-то начнется»- вспоминает ветеран.
Свой танк он спрятал за дувалом и сразу отметил подозрительное окно, кто-то смотрел оттуда. Возникла мысль сразу ударить из пушки по тому окну, но нельзя — там могли быть и мирные. По предписанным командованием правилам бойцы могли открыть огонь только по вооруженному противнику. Приказав бойцам следить за окном, офицер отправился обсудить детали операции.
«Мы, танкисты, пошли к ротному мотострелков, определиться как начинаем, кто и куда выдвигается. Все обсудили, стали возвращаться. И только я успел с дороги спуститься, они начали нас хлестать... Ну и меня подстрелили из того самого окна. На войне ведь как — или ты, или тебя. Кто раньше. Тут получилось, что немножко меня поцарапало».
Офицеру пули пробили грудь, перебило обе ноги. «Ну жив остался, так что все нормально»- краем губ улыбается ветеран.
Госпиталь и фото с Фиделем Кастро
Офицера сразу отправили в госпиталь. Ранение было серьезным — ногу парализовало, отбило седалищный нерв, крупнейший нерв в организме. Из-за этого нога постоянно болела, да так, что и наркотики не помогали. «Мне вколят препарат, минут на 15 легче станет и снова...»- говорит Никитин. Кроме этого у офицера была контузия. Для старшего лейтенанта началась новая война — госпитали в Баграме, Ашхабаде, Ташканте и Москве.
Организм был молодой здоровый, началось быстрое выздоровление. Тем не менее, лечение продолжалось почти девять месяцев, было проведено три операции. «За время лечения хотелось бы отметить огромную самоотверженность и мастерство всего медицинского персонала. Все они вкалывали просто «как на галерах». Особенно в медсанбатах, когда раненых привозили непосредственно из боя».
Но и на этом лечение не закончилось - правая нога была парализована.
На долечивание Евгения Викторовича отправили в Крым. «Очень помогла мне грязь в крымском городе Саки. И если Иваново – город невест, то Саки – город инвалидов». В городе до сих пор девять санаториев, в том числе специализированный санаторий для лечения спинальных больных. Местная природная грязь из Сакского озера поднимает на ноги даже полностью парализованных. По своим лечебным качествам, грязь из озера одна из сильнейших в мире. Во время Великой отечественной войны нацистская Германия нагружала лечебной грязью целые самолеты, чтобы лечить в Европе раненых солдат Вермахта. «Помогла мне она, нога начала понемногу шевелиться. Это, конечно, просто счастье было для меня».
В 1991 году Никитина и еще троих инвалидов Афганской войны из Магнитогорска отправили лечиться на Кубу. В то время кубинская медицина значительно опережала советскую. Медики Кубы освоили у французов новую технологию. Одним из первых испытал ее советский танкист. Никитину сделали сложную операцию — замкнули состав голеностопа, чтобы не подворачивалась при ходьбе парализованная ступня. И так совпало, что в клинику приехал с проверкой сам вождь кубинской революции Фидель Кастро, он следил за проведением операций. Не мог он не уделить внимание советским солдатам. Евгений Никитин до сих пор хранит как талисман совместную фотографию с товарищем Кастро.
Возвращение
Восстановившись от ранения, Никитин приехал в Магнитогорск.
«Поначалу Афган часто снился. Особенно момент ранения... то окно… Первое время было желание снова на войну пойти, ну куда уж. Но если сейчас что случится — без страха пойду...»,- говорит Евгений Викторович.
В местном военкомате посоветовали идти работать в ДОССАФ. Так офицер-танкист стал руководителем ДОСААФ треста «Магнитострой». Вскоре женился, родились две дочери. С грустью ветеран вспоминает как велика была городская организация ДОСААФ — и радиотехническая, и морская, и автомобильная школы, авиационно – спортивный клуб, стрелковый клуб и масса районных и первичных организаций. В те годы ДОССАФ Магнитогорска был одним из лучшим во всем Советском союзе.
Сообщество инвалидов Афганистана, которое сегодня возглавляет Никитин, появилось в Магнитогорске в середине 2000-х годов. Но помогает оно не только инвалидам-«афганцам», их в городе всего 11 человек. Помогает всем инвалидам Вооруженных сил, организовывает лечение в санатории, проводит военно-патриотические мероприятия.
Сейчас, с руководителями общественных организаций Никитин планирует открыть единый офис на проспекте Ленина. В этом офисе будут собраны все магнитогорские организации ветеранов Афганистана, Чечни, Союза десантников России и семей погибших военнослужащих для более слаженной работы с братьями по оружию.
«Я ничуть не жалею, что был в Афганистане. У человека что на роду написано, то и будет. Нам стыдиться не за что. То, что было в Афгане... жизнь настолько многогранна, что нельзя сразу понять, что хорошо, а что плохо. Что было, то было... Меня радует, что после войны я уверовал в Бога. Понял, что есть свыше разум, который ведет нас по жизни»- считает командир танкового взвода.